посчастливилось быть на этом концерте ПТЮЧ || 1997
EINSTÜRZENDE NEUBAUTEN В РОССИИ.
Недавно в московском ДК Горбунова при содействии Гете-Института и FeeLee прошли концерты одной из самых феноменальных групп 80-х годов, лидеров независимого движения Гениальных Дилетантов (Die Geniale Dilletanten) - Einstürzende Neubauten.
За основу они взяли психологию французских дадаистов - они использовали и используют выброшенные на свалку железные конструкции, присоединяя к ним всевоможные электронные приборы, например, смесь автогена и саксофона. Событие для Москвы уникальное, учитывая, что музыка этого немецкоязычного коллектива является синонимом слова "нетанцевальная". Тем не менее зал "Горбушки" был забит. Более того: они три раза выходили играть на бис.
За несколько часов до выступления нам удалось побеседовать с Бликсой (Blixa Bargeld), который в тот момент больше думал о том, где бы достать недостающий металлолом для шоу.
П: Ваша музыка настолько оригинальна, что нам хотелось бы знать, какие группы оказали на вас влияние и что вы использовали как основу для вашей музыки?
Б: Нашу деятельность можно назвать результатом без мотивации, так как музыкальные стереотипы, как правило, ломаются, если вы с ними грубо обращаетесь. И это то, что мы как раз сделали. Когда я был подростком, мне нравился так называемый немецкий авангард 60-х и 70-х, а к тому времени, когда я организовал Neubauten, я уже давным-давно потерялся в лабиринтах музыкальной вселенной.
П: Слышал ты что-нибудь о российской индустриальной музыке начала 20-х годов, например, Мосолов?
Б: Я впервые услышал о Мосолове всего 3-4 года назад.
Я давно слышал об итальянских футуристах, но с русскими столкнулся впервые в лице Мосолова. Да и то, я знаком с ними только посредством изобразительного искусства и поэзии - Эль Лисицкого я считаю одним из самых великих дизайнеров, потом Маяковский. Этим, к сожалению, и ограничиваются мои знания.
П: Считаешь ли ты Маяковского "индустриальным” поэтом?
Б: Ну прежде всего он был футуристом... Хотя если посмотреть на то, как он строил свои поэмы, как он видоизменил само понятие о стихах, то, думаю, его вполне можно назвать поэтом-индустриалистом.
П: Когда вы говорите о музыке EN, используете ли вы термин "industrial"?
Б: Нам не нужны никакие термины! Мне не нужно разговаривать с собой о том, что я сам делаю.
П: Как ты отвечаешь, когда тебя спрашивают об этом журналисты?
Б: Никак, я всегда попадаю впросак. У меня до сих пор нет точного определения на шей музыке.
Нам не нужно слово, которое определяло бы нашу музыку. Никакой пользы.
Это, возможно, поможет хозяину магазина, продающего компакт-диски, чтобы он знал, в какую категорию засунуть наш диск. Я считаю, это нужно людям, которые не уверены в том, что они делают. Если вы не умеете обращаться с электронным оборудованием, то лучше назовите себя "техно-группа" и надейтесь, что кто-нибудь купит вашу пластинку.
Слово "industrial" имеет разное значение в каждой стране: например, в Америке индастриалом называют всё: от R.E.M. до Sonic Youth.
П: Была ли у вас возможность приехать в Россию до 97 года?
Б: Нет, мы впервые получили предложение отыграть в Москве только в этом году, да и то все это сделано при помощи Гете-Института.
Так что это не обычное мероприятие из разряда шоу-бизнеса. Мне кажется, что Россия все еще недостаточно развита в области авторских прав и тому подобных вещей. Я даже не знаю, есть ли здесь офис нашей звукозаписывающей компании - Rough Trade Germany (Rough Trade England & RT USA давным-давно обанкротились).
П: А как же Mute?
Б: Rough Trade представляет нас только в Австрии, Германии и Швейцарии, на остальной территории земного шара - это Mute (за исключением Америки: там мы выходим на Nothing Records). Этот лэйбл принадлежит Тренту Резнору из Nine Inch Nails.
П: Недавно у вас вышел альбом ремиксов таких групп, как Panasonic, Alec Empire и других не менее известных электронных проектов. У кого появилась идея сделать этот проект?
Б: Я не предлагал сделать нам ремиксы ни одной из вышеуказанных групп. Этим всем занимались Mute и наш менеджмент. Но мне нравятся некоторые из ремиксов.
П: Тебе нравится идея более танцевальной переработки вашей музыки другими музыкантами?
Б: Да, я отношусь к этому положительно.
П: Тебе было бы приятно, если бы люди стали танцевать под вашу музыку?
Б: Меня не волнует, что люди делают, слушая нас.
П: Я знаю, что ты играешь вместе с Nick Cave. Есть ли у тебя еще какие-нибудь сольные проекты?
Б: Да, достаточно много. Я делаю много музыки, которая не предназначена для выхода на звуковых носителях, например, музыку для кинофильмов. Также у меня есть несколько перфоманс-проектов (один из них, который я также собираюсь реализовать в Сибири в 1999 году, я начал несколько лет назад, он называется “The Execution Of Precious Memories"). Это связано co сбором людских воспоминаний и манипуляций с ними. Посетите мою web-страницу, вы сможете найти там всю интересующую вас информацию об этом проекте. Вы можете найти там мое расписание на месяц вперед и сроки выхода всех моих проектов. Сроки реализации всех фильмов, в которых я принимал участие, и так далее.
П: Какое впечатление на тебя произвела Москва, когда ты сюда попал? Я уверен, ты слышал о том, как только что построенное здание разрушилось на окраине Москвы.
Б: Ну, это случилось на два часа раньше, чем следовало бы, так как мы в этот момент еще находились во франкфуртском аэропорту. Было бы логично, если бы дом рухнул как раз в тот момент, когда мы приземлились в Москве. Но с другой стороны, все произошло как надо, потому что мы планировали прилететь на другом, более раннем самолете.
П: Что-нибудь подобное когда-нибудь происходило с вами?
Б: Да, когда мы основали EN в Берлине, одно здание развалилось через неделю. Это было отличной пропагандой нашей группы - это было только что построенное здание немецкого Конгресса.
П: Считаетесь ли вы звездами в Германии?
Б: Да, конечно, меня постоянно приглашают на ток-шоу. Мою фотографию можно найти в календаре журнала Cosmopolitan в разделе самый известный из неженатых мужчин Германии.
П: Ты еще не встречал "ту единственную"?
Б: Нет, я постоянно встречаю кучу "единственных", только, к сожалению, встреча не длится достаточно долго, чтобы я мог провести с этим человеком остаток своей жизни.
П: Я знаю, ты также преподаешь в одной из венских гуманитарных академий?
Б: Да, я читаю лекции по поэзии в Венской школе свободного искусства. Я учу, как писать стихи. Здесь важны две вещи: я пытаюсь заставить людей понять, что они хотят, а затем написать об этом.
П: Ты думаешь, что можешь научить кого-то писать стихи?
Б: Я никогда не был в ситуации, когда я должен был писать просто так. Я знал, что пишу это для EN или для фильма, или для чего-то еще. Я всегда представлял, зачем я это делаю. Всегда сначала ищите причину, а уже затем пишите. Этим я и занимаюсь: учу искать причины.
